Разразившаяся пандемия новой коронавирусной инфекции (COVID-19) обострила ситуацию с правами человека в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Он стал первым регионом, пострадавшим от пандемии COVID-19: первые сообщения о случаях заболевания поступили из китайского города Ухань в декабре 2019 года. Когда китайские власти наказали работников здравоохранения, которые подняли тревогу в связи с новым вирусом, это вызвало волну требований обеспечить прозрачность не только со стороны жителей Китая, но и других стран региона. Это был лишь первый в череде многих случаев, когда власти в течение года под предлогом пандемии заглушали критику и неправомерно ограничивали право на свободу выражения мнений, в том числе право получать и распространять информацию о COVID-19.
Во многих странах региона принимались законы и меры, чтобы наказывать за распространение «дезинформации» и «ложных сведений» о COVID-19. Там, где власти и до этого злоупотребляли своими полномочиями, такие законы использовались для усиления непрекращающегося наступления, в частности, на свободу выражения мнений, объединений и мирных собраний. Налагались жёсткие ограничения на открытое обсуждение и критику государственных мер, принимаемых в ответ на пандемию. По всему региону власти преследовали множество правозащитников, журналистов, адвокатов и оппозиционеров, подвергая их гонениям, запугиваниям, угрозам, насилию и произвольным задержаниям за законное выражение несогласия и критику в адрес действий властей.
Чтобы не допустить дальнейшего распространения COVID-19, власти вводили карантинные меры разной степени строгости и прочие ограничения на передвижение. Они часто запрещали публичные собрания, что сильно ограничивало протестную активность с требованиями политических реформ. Несмотря на это, в течение года жители, в частности, Индии, Таиланда и Гонконга выходили на улицы, чтобы воспротивиться угнетению со стороны властей. Полиция чрезмерно и без необходимости применяла силу при разгоне этих публичных собраний.
Власти многих стран также ответили на пандемию COVID-19 принятием и взятием на вооружение репрессивных законов о национальной безопасности или противодействии терроризму. Такое законодательство позволило правительствам ряда стран региона дополнительно консолидировать власть в своих руках. В Индии не прекращались преследования за мирное инакомыслие; в Джамму и Кашмире продолжали действовать ограничения, налагаемые на средства коммуникации и основные свободы; журналистов и правозащитников допрашивали в связи с их якобы «антинациональной» деятельностью.
Хотя смертность в Азиатско-Тихоокеанском регионе оказалась ниже, чем в других частях света, пандемия оказала разрушительное влияние на его экономику и усугубила существовавшее до этого социальное расслоение. Она особенно больно ударила по обездоленным группам, таким как трудовые мигранты, беженцы, люди, живущие в бедности, этнические и религиозные меньшинства и тюремное население.
Политика, разрабатываемая и внедряемая властями многих стран для борьбы с COVID-19, отражала существующие патриархальные нормы, дискриминационные по отношению к женщинам. Карантины также внесли свою лепту в резкий рост числа случаев сексуального и гендерно обусловленного насилия в отношении женщин и девочек, и правительства стран региона не выделяли надлежащих ресурсов для решения этой проблемы.
По всему региону под ударом оказывались этнические и религиозные меньшинства. Власти Китая продолжали систематические репрессии в отношении уйгуров и прочих тюркских мусульман в Синьцзяне. Гонения на мусульман разворачивались и в Индии, где их демонизировали во время пандемии и отказывали им в медицинской помощи. В Мьянме военные по-прежнему уходили от ответственности за преступления, совершённые ими против рохинджа. В Афганистане и Пакистане вооружённые формирования убивали представителей меньшинств.
В Азиатско-Тихоокеанском регионе также происходили масштабные стихийные бедствия, вызванные изменением климата. Страны региона, на чью долю приходилась значительная часть общемировых выбросов парниковых газов, не собирались ставить перед собой адекватные цели по их снижению, которые могло бы поспособствовать недопущению худших последствий климатических изменений для прав человека.
Свобода выражения мнений
В течение нескольких дней с момента поступления информации о вспышке COVID-19 власти нескольких стран региона пытались не допускать распространения сведений об этом и наказывали тех, кто критиковал власти за их действия. Так, китайские власти прилагали усилия к тому, чтобы контролировать информацию о COVID-19 как в интернете, так и за его пределами. Производились блокировки по сотням ключевых слов, касающихся коронавируса, а интернет-протесты с требованиями соблюдать право на получение и распространение информации о COVID-19 удалялись. Врач Ли Вэньлян, один из восьми человек, которые попытались распространить информацию о коронавирусе ещё до официального объявления вспышки, получил предупреждение от полиции после того, как отправил коллегам сообщение, призвав их носить СИЗ во избежание заражения. Впоследствии он скончался от COVID-19.
Несколько других стран региона вводили похожие ограничения касательного того, что можно и что нельзя говорить про COVID-19, зачастую под предлогом недопустимости распространения ложной или ошибочной информации. В апреле власти Индонезии поручили полиции зачистить интернет и принять меры к «распространителям обмана» и к тем, кто оскорбляет власть. Было задержано не менее 57 человек. Журналисты, научные работники, студенты и активисты столкнулись с запугиваниями в интернете, вплоть до сообщений с угрозами насилием. В Индии и Непале за предполагаемое распространение «дезинформации» и «фейковых новостей» о пандемии были задержаны либо подверглись судебному преследованию десятки людей (многие из них журналисты).
Множество людей, включая журналистов, были наказаны по драконовским законам за критику государственных мер, принимаемых в связи с пандемией COVID-19. На Шри-Ланке полиция предупредила, что критические публикации в соцсетях о государственных мерах борьбы с COVID-19 будут иметь правовые последствия для авторов. После этого заявления были задержаны несколько пользователей соцсетей. В Бангладеш почти 1000 человек были предъявлены обвинения по закону «О цифровой безопасности», и 353 человека были арестованы. Одними из первых в апреле были задержаны журналисты, редакторы интернет-порталов Мохиуддин Саркер и Тоуфик Имроз Халиди за сообщения о предполагаемой коррупции при освоении средств, выделенных на помощь в связи с COVID-19. В Пакистане закон «О преступлениях в электронной среде» постоянно применялся для возбуждения дел против журналистов и их задержания за критические комментарии в интернете, что зачастую сопровождалось злонамеренными и скоординированными атаками в интернете.
Журналистам мстили за публикацию новостей, не нравящихся властям. В Мьянме после присвоения статуса «террористической организации» группировке вооружённой оппозиции «Армия Аракана», объединяющей представителей этнического меньшинства, как минимум три журналиста стали фигурантами дел, возбуждённых по законам о борьбе с терроризмом и закону «О незаконных объединениях» из-за их контактов с этим формированием. В Джамму и Кашмире 18 журналистов подверглись физическим нападениям со стороны полиции либо были вызваны на допросы за свои репортажи, а офис издания «Kashmir Times» закрыли после того, как его редактор подал в суд на органы государственной власти за блокировку интернета и телефонной связи в регионе. Власти Непала внесли несколько законопроектов, угрожавших праву на свободу выражения мнений как в интернете, так и за его пределами. Власти Сингапура в течение года использовали закон «О защите от лжи и манипулирования в интернете», чтобы заставлять молчать своих критиков и независимые СМИ, несмотря на то что в суде шло рассмотрение вопроса о правомерности самого этого закона. На Филиппинах журналистов Марию Рессу и Рейналдо Сантоса осудили за «киберклевету», а законодатели отказали в продлении франшизы корпорации «ABS-CBN» — крупнейшей в стране независимой сети вещания.
Право на свободу выражения мнений, которое включает в себя право получать и распространять информацию, приобретает особое значение тогда, когда возникает кризис в области здравоохранения. Власти стран должны полностью отдавать себе отчёт в том, что доступ к достоверной, объективной и основанной на доказательствах информации о пандемии COVID-19 спасает жизни. Журналисты и СМИ играют ключевую роль в обеспечении общества надёжной информацией во время кризиса в области здравоохранения. Кроме того, они играют и важную роль в привлечении внимания к общественно значимым вопросам и в отстаивании прав человека. Вместо того чтобы мешать такой деятельности, власти должны поощрять и защищать сильные, независимые СМИ региона и содействовать их работе.
Правозащитники
Правозащитники, включая журналистов, адвокатов и оппозиционеров, подвергались нападениям, гонениям, запугиваниям, получали угрозы и лишались жизни за свою законную деятельность в поддержку прав человека, выражение инакомыслия и критику государственных мер и коррумпированности властей.
В Китае происходили гонения на правозащитников и активистов, их запугивание, насильственные исчезновения, пытки и другие виды жестокого обращения с ними, а также произвольные задержания и содержание под стражей без связи с внешним миром. Против них часто возбуждались уголовные дела по расплывчато сформулированным статьям, таким как «передача сведений, составляющих государственную тайну». Суды над ними обычно проходили в закрытом режиме, и им не давали возможности воспользоваться своим правом на адвоката. Часто адвокатов таких правозащитников власти ограничивали в свободе передвижения, а также не давали им встречаться с клиентами и знакомиться с материалами дела.
В течение года власти многих стран региона пытались делать невозможной работу правозащитных неправительственных организаций, чтобы предотвратить разоблачение ими нарушений прав человека. Так, власти Камбоджи использовали репрессивный закон «Об объединениях и неправительственных организациях», чтобы объявлять вне закона правозащитные организации, которые разоблачают практики, ведущие к деградации окружающей среды. В сентябре организация «Amnesty International — Индия» была вынуждена прекратить свою деятельность, после того как индийские власти заморозили её банковские счета. Перед этим в течение года организация публиковала материалы о нарушениях прав человека, которые происходили во время и после февральских беспорядков в Дели, где было убито 53 человека (в основном мусульмане) и пострадали более 500. Беспорядки вспыхнули после подстрекательских выступлений представителей властей и законодателей, однако так и не были эффективно расследованы даже месяцы спустя, включая документально подтверждённые факты причастности к ним полиции Дели и непосредственного участия в них её сотрудников. Организация «Amnesty International — Индия» также выпустила доклад о положении в Джамму и Кашмире, в котором говорилось о нарушениях, происходящих там после отмены их специального статуса в августе 2019 года.
В Малайзии и Афганистане правозащитники, которые рассказывали о коррупции во власти, сталкивались в течение года с серьёзными проблемами. Так, малазийские власти начали расследование в отношении Синтии Габриэль из «Центра по борьбе с коррупцией и кумовством», а также правозащитников Томаса Фанна и Севана Дорайсами за то, что они подняли коррупционные скандалы вокруг нескольких государственных должностных лиц. На правозащитников, рассказавших о коррупции среди чиновников провинции Гильменд в Афганистане, напали представители властей, в результате чего правозащитников пришлось госпитализировать с травмами. Помимо этого, происходили нападения и покушения на жизнь правозащитников, активистов, журналистов и умеренных религиозных лидеров, особенно со стороны вооружённых групп.
Власти таких стран, как, например, Филиппины и Индия, применяли к правозащитникам антитеррористические меры и объявляли их «террористами». В частности, на Филиппинах правозащитников и активистов вносили в «чёрные списки» террористов либо сторонников вооружённых коммунистических групп. В августе с интервалом в неделю в разных городах были убиты Рэндолл Эчанис и Зара Альварес. Обоих власти перед этим внесли в террористический «чёрный список» за их активистскую и правозащитную деятельность. Индийское Национальное агентство расследований (НАР), главное антитеррористическое ведомство страны, в течение года задержало нескольких правозащитников и провело обыски у них в домах и офисах. Среди задержанных были семеро правозащитников, которые работали с маргинализованными группами, и девять студентов, мирно протестовавших против дискриминационного закона «О гражданстве (поправки)». НАР также обыскало офисы и дома кашмирского правозащитника Кхуррама Парвеза и трёх его сподвижников.
В Афганистане, где шёл 20-й год конфликта, происходили нападения с применением огнестрельного оружия на правозащитников, предположительно, со стороны членов вооружённых формирований. Среди прочих, были убиты два сотрудника афганской Независимой комиссии по правам человека — их автомобиль расстреляли в Кабуле. В декабре президент Гани создал межведомственную комиссию по защите правозащитников. Правозащитные организации расценили это как первую значительную подвижку. Однако это, похоже, стало единственным в регионе изменением, обещавшим положить конец систематическим нарушениям в отношении правозащитников.
Новое правительство Шри-Ланки продолжало репрессии против правозащитников, включая активистов, журналистов, сотрудников правоохранительных органов и адвокатов.
Власти стран должны эффективно пресекать насилие в отношении правозащитников, а его виновники должны быть привлечены к ответственности. Чрезвычайно важно, чтобы правозащитники могли вести свою деятельность, не опасаясь наказаний, мести и запугиваний, и благодаря этому каждый мог реально пользоваться всеми правами человека.
Право на здоровье
Пандемия COVID-19 высветила и усугубила неравенство доступа к услугам здравоохранения и уже существовавшее социальное расслоение в регионе. В Северной Корее из-за отсутствия медикаментов нарождающийся средний класс был вынужден приобретать лекарства и медицинские услуги на так называемом «сером рынке». В Папуа — Новой Гвинее положение заболевших COVID-19 осложнялось высоким уровнем бедности и хроническими заболеваниями.
Борьба с наркотиками в Камбодже и на Филиппинах, где наркопотребителей привлекают к уголовной ответственности и часто произвольно задерживают без предъявления обвинений, вылилась в чрезвычайную переполненность пенитенциарных учреждений, в которых нарушалось право задержанных и заключённых на здоровье. На Филиппинах Верховный суд распорядился об освобождении более 82 тысяч заключённых, чтобы предотвратить распространение COVID-19 в тюрьмах. Власти Камбоджи обнародовали планы по уменьшению переполненности тюрем, но для их реализации мало что было сделано.
Власти Малайзии проводили облавы на мигрантов в районах их компактного проживания и задержали и арестовали множество мигрантов и беженцев. В центрах содержания мигрантов произошли вспышки COVID-19, в результате чего оказались заражены более 600 человек.
Власти должны обеспечивать доступность учреждений и услуг здравоохранения без какой-либо дискриминации.
Дискриминация: нападения на представителей этнических и религиозных меньшинств
По всему региону этнические и религиозные меньшинства подвергались дискриминации, насилию и другим формам притеснений со стороны властей.
В январе Международный Суд ООН постановил, что правительство Мьянмы должно предотвратить акты геноцида в отношении рохинджа. Власти Мьянмы ничего не сделали для привлечения к ответственности за военные операции 2017 года в штате Ракхайн, которые вынудили более 700 тысяч рохинджа бежать в Бангладеш. Силовые структуры во время своих операций против вооружённого подполья в штатах Ракхайн, Чин, Качин и Шан нарушали права человека и нормы международного гуманитарного права применительно к этническим меньшинствам.
Власти Китая оправдывали дискриминацию и притеснения тибетцев, а также уйгуров и прочих тюркских мусульманских народов в Синьцзяне борьбой с «сепаратизмом», «экстремизмом» и «терроризмом». Уйгуров и прочих тюркских мусульман произвольно удерживали под стражей без суда, подвергали политической индоктринации и принудительной культурной ассимиляции. Власти ужесточили ограничения на въезд в Синьцзян и в течение года продолжали создавать лагеря для массового содержания в них людей.
Пропавший три года назад Иминжан Сейдин появился в мае с похвалами в адрес китайского правительства в своём явно вынужденном выступлении. Уйгурке Махире Якуб, работавшей в страховой компании, предъявили обвинения в «оказании материальной поддержки террористической деятельности» за то, что она перевела деньги своим родителям в Австралию на покупку дома. Казахского писателя Нагыза Мухаммеда, находившегося под стражей с марта 2018 года, на закрытом заседании осудили по обвинениям в «сепаратизме» за ужин, на котором они с друзьями отмечали День независимости Казахстана почти 10 лет назад.
На уйгуров давили и за пределами Китая. Китайские посольства и агенты преследовали и запугивали тех, кто эмигрировал из страны. Представители китайских спецслужб связывались с уйгурами-эмигрантами через мессенджеры и требовали от них сообщить свои паспортные данные, место жительства и прочую информацию. Некоторым звонили из китайской тайной полиции с предложением шпионить за другими членами уйгурской диаспоры.
Жители Внутренней Монголии протестовали против новой школьной языковой политики, из-за которой в нескольких классах преподавание на монгольском языке будет заменено преподаванием на севернокитайском. Сообщалось, что сотни протестующих: учащихся, родителей, учителей, беременных женщин и детей — были задержаны за «создание поводов для ссоры и конфликтной ситуации». По имеющимся данным, выступавшего во время протестов адвоката-правозащитника Ху Баолуна арестовали по обвинениям в «передаче государственной тайны за рубеж».
В некоторых странах группы этнических и религиозных меньшинств сильнее всего пострадали от пандемии COVID-19. В частности, в Индии продолжалась маргинализация мусульман. После того как мусульман — последователей движения «Джамаат Таблиг» обвинили в распространении COVID-19 на публичном собрании, многие мусульмане лишились доступа к медицинским услугам и товарам первой необходимости. В социальных сетях раздавались призывы бойкотировать предприятия, принадлежащие мусульманам. Власти Шри-Ланки не разрешали мусульманам хоронить людей, умерших от COVID-19, в соответствии с их религиозными предписаниями и вместо этого принудительно кремировали тела. На Шри-Ланке власти, по имеющейся информации, занимались расовым профилированием в отношении мусульманского населения страны, определив его как источник повышенной угрозы во время пандемии.
В Афганистане не менее 25 человек были убиты, когда вооружённая группировка, называющая себя «Исламское государство» (запрещена на территории РФ), напала на один из немногих сикхских храмов в стране. Вооружённые формирования также часто нападали на шиитов-хазарейцев: так, в результате взрыва в кабульской школе в октябре было убито 30 человек, преимущественно детей.
В Пакистане происходили нападения на ахмадитов и их социально-экономический бойкот; как минимум пять представителей ахмадийской общины были целенаправленно убиты. Во время священного для мусульман месяца Мухаррам разжигатели ненависти подстрекали к насилию над шиитским меньшинством, а против шиитских священнослужителей было возбуждено почти 40 дел о богохульстве. В июле, поддавшись давлению со стороны политиков, СМИ и религиозных деятелей, власти Пакистана остановили строительство индуистского храма в столице страны Исламабаде, лишив тем самым индуистов возможности реализовать своё право на свободу вероисповедания и убеждений. Власти Пакистана не принимали эффективных мер к тому, чтобы пресекать принудительное обращение в ислам женщин и девочек из индуистских и христианских общин.
Власти стран обязаны делать всё от них зависящее для защиты прав людей, принадлежащих к этническим и религиозным меньшинствам. Более того, они должны обеспечивать равноправие меньшинств в доступе к здравоохранению и прилагать усилия к искоренению их систематической дискриминации.
Женщины и девочки
Пандемия COVID-19 высветила и усугубила существовавшее в регионе неравенство между мужчинами и женщинами. В государственных мерах борьбы с пандемией отражались патриархальные нормы и гендерные стереотипы, недооценивающие женщин.
В теневом секторе экономики, где женщинам обычно платят меньше, чем мужчинам, тысячи женщин внезапно лишились своих доходов и были вынуждены взять на себя дополнительные обязанности дома, например домашнее обучение детей или уход за больными родственниками. Даже в прежние годы жительницы Азиатско-Тихоокеанского региона выполняли более чем в четыре раза больше неоплачиваемой домашней работы, чем мужчины. Во время пандемии эта цифра резко выросла.
Кроме того, во время пандемии женщины выполняли бо́льшую часть работ в сфере жизнеобеспечения, будучи, в частности, врачами, медсёстрами, работницами санитарно-гигиенических служб и проч. В Пакистане во время майской волны нападений на работников здравоохранения группа женщин-медиков была вынуждена забаррикадироваться в помещении, чтобы защититься от рассерженных родственников пациентов, устроивших погром в больнице, где они работали.
Из стран Персидского залива с началом пандемии были вынуждены вернуться лишившиеся работы домашние работницы, подавляющее большинство из которых были трудовыми мигрантками из Азиатско-Тихоокеанского региона. В большинстве пакетов финансовой помощи, подготовленных в странах региона, потребности этих женщин, в том числе в социальной защите, отдельно не учитывались.
Во многих государствах региона власти не рассматривали услуги для женщин как жизненно важные, поэтому во время карантинов соответствующие службы прекращали свою работу, включая и те, которые помогают женщинам, пострадавшим от сексуального либо гендерно обусловленного насилия. Женщины и девочки, которые жили с партнёрами или родственниками- абьюзерами, подвергались риску дальнейшего насилия. Количество случаев домашнего насилия и насилия со стороны сексуальных партнёров резко выросло по всему региону. В Японии только в апреле поступили сообщения о 13 тысячах таких случаев, и это на 29% больше, чем в том же месяце 2019 года.
Женщины подвергались ожесточённым мизогинным нападкам. В Индонезии происходили кибератаки на феминистические СМИ. Аккаунт одной журналистки был взломан, и хакеры начали присылать ей порнографические фотографии и уничижительные высказывания о женщинах. В Южной Корее проблема широко распространённого насилия в отношении женщин и девочек в интернете оказалась в центре внимания после того, как за преступления против половой неприкосновенности в цифровой среде была арестована группа, которая шантажом заставила более 70 женщин и девочек прислать им видео и фотографии сексуального содержания, а затем распространяла их через мессенджеры.
Премьер-министр Камбоджи Хун Сен возглавил общественную кампанию против права женщин на свободу самовыражения, ссылаясь на такие понятия, как «традиции» и «культура», чтобы оправдать контроль над телом и выбором женщин. В январе он распорядился, чтобы полиция приняла меры к пользовательницам Фейсбука, которые рекламировали товары в якобы «откровенной» одежде. В течение нескольких дней была задержана пользовательница, использовавшая Фейсбук в качестве торговой площадки, и предъявили ей обвинения в изготовлении «порнографии» за одежду, которую она носила. Наступление на права женщин в Камбодже усилилось в июне, когда власти попытались придать этой практике вид закона об уголовной ответственности за ношение «слишком короткой» и «слишком прозрачной» одежды. Законопроект спровоцировал протесты женщин и девочек в интернете.
В ряде стран сохранялась проблема насилия в отношении женщин и безнаказанности таких преступлений. В Папуа — Новой Гвинее женщины могли подвергнуться насилию из-за обвинений в колдовстве. В Афганистане женщины сталкивались с дискриминацией и гендерно обусловленным насилием, особенно в подконтрольных Талибану районах, где за отступление от законов ислама в интерпретации этой группировки грозили жестокие «наказания». В течение года в Афганистане стало известно более чем о 100 случаях убийств, связанных с насилием над женщинами, и эти случаи свидетельствовали о неизменной неспособности властей эффективно расследовать такие убийства и решать проблему насилия над женщинами. На Фиджи бывшему капитану команды по регби, осуждённому за изнасилование на восемь лет лишения свободы, разрешили вернуться к тренировкам после отбытия менее чем года из его срока.
В Пакистане ежегодный марш в честь Международного женского дня был встречен волной агрессии: сначала со стороны судов, когда марш попытались запретить, а потом в день его проведения — со стороны религиозной группы, напавшей на шествие в Исламабаде с камнями. Полиция не обеспечила участникам и участницам марша защиту. В сентябре групповое изнасилование женщины на крупной трассе вызвало всенародное возмущение с требованиями отставки руководителя полиции штата и суровых наказаний для насильников. В декабре правительство издало распоряжение ускорить суды по делам об изнасилованиях и наказывать виновных принудительной химической кастрацией. Организация Amnesty International выразила обеспокоенность тем, что принудительная химическая кастрация нарушает международные и конституционные обязательства Пакистана, касающиеся запрета пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения.
В Индии и Непале изнасилования далиток вызвали яростную реакцию. В мае в районе Рупандехи в Непале 12-летнюю далитку принудительно выдали замуж за её предполагаемого насильника — мужчину из доминирующей касты. В сентябре в районе Баджханг другую 12-летнюю далитку изнасиловал и убил, предположительно, мужчина, который месяцем ранее уже ушёл от уголовной ответственности за изнасилование 14-летней девочки. Также в сентябре в Хатхрасе (штат Уттар-Прадеш) группа представителей доминирующей касты изнасиловала и убила далитку, которую затем полиция кремировала без согласия её семьи. Подозреваемых арестовали только после общенациональных протестов с требованиями справедливости и привлечения виновников к суду.
Для решения различных проблем, связанных с насилием в отношении женщин, в Южной Корее были приняты законы, укрепляющие защиту женщин и девочек от сексуальной эксплуатации и насилия. Национальное собрание ужесточило наказания за преступления против половой неприкосновенности в цифровой среде. Кроме того, возраст согласия был поднят с 13 до 16 лет без какой-либо дискриминации, а срок давности по преступлениям, связанным с сексуальной эксплуатацией детей, был отменён.
В своих мерах и программах восстановления после пандемии правительства должны уделять особое внимание достижению гендерного равенства и искоренению гендерно обусловленного насилия и вредоносных гендерных стереотипов. Необходимо, чтобы при разработке мер и программ восстановления после пандемии власти стран региона привлекали женщин к участию на всех этапах принятия законодательных, политических и финансовых решений.
Несостоятельность в вопросах изменения климата
На Азиатско-Тихоокеанском регионе особенно сильно сказывались последствия изменения климата. В 2020 году череда климатических потрясений негативно повлияла на соблюдение прав человека в регионе. Индия сильно пострадала от супертайфуна «Амфан», а в Бангладеш, Непале и Мьянме произошли крупномасштабные наводнения, приведшие к вынужденному переселению миллионов людей. В Австралии бушевали беспрецедентные лесные пожары, вызвавшие загрязнение воздуха и переселение людей.
Несмотря на всю тяжесть последствий, страны региона, на которые приходилась самая большая часть выбросов в мире, не собирались ставить перед собой адекватные цели по их снижению, несмотря на то что это могло бы поспособствовать недопущению худших последствий климатических изменений для прав человека. Так, Австралия, вышедшая на первое место в мире по экспорту ископаемого топлива, не установила более амбициозных целей по снижению выбросов на срок до 2030 года и не пообещала достичь нетто-нулевых выбросов в долгосрочной перспективе. Хотя Япония и Южная Корея поставили перед собой цель углеродной нейтральности к 2050 году (а Китай — к 2060-му), не было похоже, что они делают всё от них зависящее, чтобы достичь нулевых углеродных выбросов до этой даты, как им следовало делать, чтобы не причинять значительного вреда правам людей внутри своих стран и за их пределами.
Власти стран должны срочно сформулировать и реализовать цели и стратегии, направленные на снижение выбросов и защиту прав человека от климатического кризиса, а также обеспечить справедливость и соблюдение прав человека при переходе к безуглеродной экономике и устойчивому обществу.