Депомнстрации в Беларуси Amnesty International.

Беларусь: Преодоленный страх

Автор: Татьяна Мовшевич

Впервые я посетила Беларусь, чтобы принять участие в студенческой конференции под Минском в октябре 2008 года. На конференцию я поехала с подругой, и по вечерам мы вместе с группой белорусских студентов ездили в город гулять. Больше всего меня тогда поразили две вещи: насколько безопасен казался мне Минск поздно вечером (безопаснее, чем мой провинциальный российский город, где я тогда жила, и уж точно намного безопаснее, чем Москва, которая в те времена напоминала американский «Дикий Запад»); и насколько неохотно и с опаской люди говорили про режим и про свои личные права и свободы.     

tut.by

В последний день мы поехали бродить по Минску. По пути в недавно построенную и уже знаменитую Национальную библиотеку Беларуси моя подруга спросила таксиста, что он думает о Лукашенко. Водитель нервно отмахнулся и ничего не ответил, но когда мы подъехали к библиотеке, он вышел вместе с нами. «Давайте отойдем от машины, — тихо сказал он. — Я боюсь, что меня прослушивают».

Остановившись возле какого-то забора на людной улице, таксист сказал: «Я ненавижу режим. Он причинил много вреда моей семье. Я хочу, чтобы мои дети уехали за границу. В Беларуси нет будущего». Он развернулся и пошел обратно к своей машине, поеживаясь от пронизывающего, октябрьского ветра и горбясь при ходьбе. Он производил впечатления человека, полностью подавленного чувством безнадежности, своим собственным страхом.

То же самое ощущение вызывали и прохожие, шедшие по улице мимо меня. Поглощенные своими делами, они изо всех сил старались избежать неприятностей, никуда не соваться, не говорить лишнего. Такая атмосфера была знакома мне с детства. Ведь я сама выросла в обществе, в котором царили апатия и недоверие людей друг к другу. Но в Минске все это было еще острее. Весь день, проведенный в столице Беларуси, остался у меня в памяти как нечто нереальное, выдуманное.

Двенадцать лет спустя ситуация в Беларуси вдруг кардинально изменилась. В одночасье страна преобразилась так, как многие не могли себе представить даже во сне. После президентских выборов, результаты которых многие считают сфальсифицированными, на улицы вышли сотни тысяч мирных демонстрантов. Их мирные протесты, направленные против режима Лукашенко, были встречены повсеместной жестокостью и пытками силовиков. Но даже избиения и другие зверства не остановили людей, и они продолжили выходить на улицы каждую неделю.  

Их отвага и мужество восхитили весь мир. Самое же интересное – это то, что всего несколько месяцев назад многие из демонстрантов, активистов и волонтеров, если не большинство, даже не высказывались о свободах и демократии публично. Что же касается активизма и волонтерства  — об этом они и представить себе не могли. Все эти люди не могли представить и многое другое. Например то, что им придется помогать жертвам пыток и их семьям. Или то, что их мир перевернется с ног на голову, и им каждый день придется преодолевать собственный страх и эмоциональные травмы.

Опираясь на рассказы новых белорусских активистов, я попыталась составить хронологию августовских событий и последовавших за ними недель. Наши разговоры часто записывались в спешке: ребята ездили по городу, отвечали на звонки других волонтеров или родственников потерпевших, пытались каким-то образом войти в отключенный в стране интернет. Большинство имен активистов изменены из соображений их безопасности.

Президентские выборы – воскресенье, 9 августа

Бухгалтер Юля живет в пригороде Минска, и до августовских президентских выборов они ни разу в жизни не голосовала.

«В начале этого года я даже не знала, какого числа состоятся президентские выборы. Я всю жизнь считала, что мое счастье внутри меня и была погружена в дела своей семьи и близких друзей. Политикой я точно не интересовалась, — рассказывает Юля. — Но когда я узнала, что Бабарико и других кандидатов в президенты посадили, то была возмущена. Я поняла, что не могу просто так сидеть и ничего не делать и записалась в независимые наблюдатели».

tut.by

В день выборов Юля приехала на свой избирательный участок, располагавшийся в сельской школе, с самого утра. На тот момент там присутствовал еще только один наблюдатель, и Юля стала готовиться к предстоящей работе. Но лишь в здание вошла председатель комиссии, ситуация резко изменилась. Увидев Юлю, председатель начала обзванивать других наблюдателей и срочно вызывать их на участок. Таким образом двадцать минут спустя Юлю попросили уйти –  ей сообщили, что из-за правил пандемии для нее не осталось места.

«Вся ситуация была невероятно абсурдна. Я предложила другому наблюдателю, пенсионеру, который явно не хотел там находиться, поменяться. Но председатель услышала наш разговор и выставила меня с участка. Конечно же я не ушла домой. Я присела на стул на крыльце школы и продолжила считать избирателей там. Вскоре председатель заметила меня на крыльце, у меня отобрали стул, и мне пришлось сесть на пол», — рассказывает Юля.

«Многие избиратели спрашивали меня, почему я сижу на полу крыльца школы, и моя история быстро разнеслась по округе. Мне стали приносить еду и напитки, и через несколько часов передо мной выросла целая гора пирожков и печенья, — Юля на мгновение задумывается и прибавляет, — такая поддержка, должно быть, привела чиновников в ярость, так как в 4 часа дня директор школы выгнал меня за забор».

Юля ушла без ругани и споров, но продолжила считать избирателей по другую сторону ограды. И как только голосование завершилось, она зашла обратно в школу, чтобы посмотреть на протокол результатов, составленный избирательной комиссией:

«Вывешенные цифры совершенно не соответствовали моим собственным наблюдениям. Там утверждалось, что всего проголосовало где-то 200 человек, а я насчитала более 400».

«В тот вечер, возвращаясь домой, я была одновременно расстроена и полна надежд на будущее. Тогда я и не знала, — Юля замолкает и начинает плакать, – не знала, что я увижу в последующие дни. Я закрываю глаза и вижу все это так живо, как будто события происходят прямо сейчас. Весь этот ужас и насилие. Это были самые страшные дни в моей жизни».

Президентские выборы – воскресенье, 9 августа, вечер

Танцмейстер и кинорежиссер Наталья из города Борисова, расположенного в 77 км от Минска, решила тоже зайти на свой местный участок:

tut.by

«Когда голосование закончилось, я пришла на избирательный участок, чтобы посмотреть протоколы с результатами, и увидела, как милиция забирает независимых наблюдателей. Затем я поехала в центр города, где уже собралось много людей. Среди них я встретила друзей и знакомых. Все выглядело тихо и мирно. Я поговорила с несколькими людьми и пошла домой. Но как только я зашла в квартиру, то услышала крики».

Наталья бросилась на балкон и увидела мирных демонстрантов и случайных прохожих, убегающих от ОМОНа и людей без опознавательных знаков, одетых в черную форму. Они большими группами нападали на безоружных людей. Всех пойманных сразу же начинали избивать и затаскивали в автозак.

«Мимо моего балкона пробегали два парня в крови. Я окликнула их и предложила, чтобы они спрятались в моей квартире. Но они отказались. Они хотели поскорее добраться домой, к своим семьям. Через несколько минут я увидела, как милиционеры окружили пару, юношу и девушку лет двадцати. Они искренне пытались объяснить свою позицию милиционерам – рассказать, как важно для них участвовать в мирных акциях протеста. Но милиционеры отвечали им матом и куда-то вели. Я не знаю, что случилось со всеми этими людьми дальше», — говорит Наталья.

Несмотря на проблемы с интернетом, то и дело отключаемом властями, Наталья начала кропотливо собирать информацию о происходящем, писать об этом в социальных сетях и делиться непосредственно с друзьями в Беларуси и за рубежом. В последующие дни она также фотографировала и записывала на камеру мирные протесты и вместе с другими волонтерами координировала помощь семьям задержанных.

«Мы направляли людей в правозащитную организацию «Весна», писали обращения в Верховный суд и Генеральную прокуратуру, а сейчас мы пытаемся отозвать нашего местного депутата. Теперь мы все вдруг узнали, как должны работать различные структуры и какие у нас права», — горько улыбается она.

10 и 11 августа

Работник культуры Андрей участвовал в мирных протестах в Минске с самого начала.

«Я носил с собой бутылки с антисептиком, перекисью водорода и бинты, чтобы обрабатывать раны людей прямо на месте. Мы не могли рассчитывать ни на какую помощь. К счастью, среди протестующих как правило было много врачей, медсестер и медбратьев. Однажды я видел, как к раненым демонстрантам подъехала машина скорой помощи, но вместо медработников из нее выскочил ОМОН», — рассказывает Андрей.

«Я видел, как люди делились друг с другом масками, когда против нас применили слезоточивый газ. Это делалось так спокойно, как будто происходило что-то совсем обычное. Люди не показывали страх,» — добавляет он.

Несомненно, Минск стал эпицентром событий, но протестное движение охватило людей, борющихся за свободы, по всей Беларуси. Художники и рабочие заводов, фермеры и государственные служащие, даже некоторые милиционеры  — к протестующим присоединились люди всех профессий. Заводской инженер Валерий – это еще один пример активиста, который никак не был вовлечен в протесты до событий августа. Но после того как он собственными глазами увидел жестокость правоохранительных органов, он принял решение влиться в движение и помогать семьям задержанных:

«ОМОН организовал провокацию. Один из них притворился раненым демонстрантом и выбежал на городскую площадь с криками о помощи. Люди бросились его выручать, и вдруг со всех сторон показались десятки ОМОНовцев. Они жестоко напали на людей и затащили всех, кого удалось поймать, в автозаки».

Валерий на мгновение замолкает, но затем заставляет себя продолжить:

«Меня никогда не интересовали ни политика, ни протесты. Я даже считал, что протест — это крайняя мера. Но я и представить себе не мог, что увижу в своей жизни такое. Поэтому я сформулировал для себя задачу  таким образом – я буду оказывать помощь и, как могу, поддерживать семьи задержанных. Я считаю, что никто не должен оставаться сам по себе. Мы — первое поколение, выросшее без страха перед тоталитарным режимом. Наше будущее зависит от нас самих», — говорит он.

Первые недели после выборов 

«Впервые в жизни я работала в качестве волонтера этой весной. Беларусь тогда была единственной страной в Европе, которая не признала пандемию коронавируса, и власти никак не защищали людей и не помогали им. Поэтому появились проекты по обеспечению медицинских работников средствами индивидуальной защиты, и я присоединилась к одному из них», — рассказывает специалист по кадрам Алена.

«После президентских выборов несколько моих друзей, в том числе коллеги-волонтеры, были задержаны, и я пошла узнавать о них к изолютору временного заключения на Окрестина. На тот момент там находились тысячи арестованных».

Дежуря около Окрестина, Алена познакомилась с родственниками задержанных и исчезнувших протестующих. Ни имен, ни какой-либо другой информации не предоставлялось, и люди в отчаянии ждали возле стен изолятора днем и ночью.

Алена поняла, что действовать нужно быстро. Она начала записывать имена и составлять списки задержанных. Эта информация публиковалась и обновлялась в Телеграм-канале и очень быстро превратились в одну из основных баз данных по арестованным демонстрантам. Вместе с другими волонтерами Алена также организовала волонтерский лагерь, состоящий из палаток с медицинской, психологической и юридической помощью и машинами с продовольствием.

На протяжении 10, 11 и 12 августа Алена слышала, как кричат люди, избиваемые внутри стен Окрестина. Но она никак не была готова к тому, что увидела:

«Ранним утром 13 августа были освобождены первые задержанные. Сотрудники Окрестина велели им ни с кем не разговаривать, пригрозив, что если они это сделают, то их посадят обратно. Поэтому, когда ребята вышли и увидели нас, они начали убегать. Они были раздеты, на них не было даже обуви. И все они были жестоко избиты. Я помню одного парня, который кричал и плакал, убегая от нас: «Зачем они меня избивали? Я никому не сделал ничего плохого». Некоторые пытались убежать на сломанных ногах», — вспоминает Алена.

В конце концов в Окрестина осознали, что волонтеры могут быть полезными и попросили их разобрать конфискованные вещи задержанных.

«Мне было тошно находиться рядом с сотрудниками Окрестина, но я наступила на горло своей песне и продолжила свое дело. Я делала это для жертв», — отрывисто говорит Алена.

Страшные воспоминания преследуют Алену везде, куда бы она ни пошла, поэтому она призывает всех волонтеров обращаться за психологической помощью. Она также уверена, что если бы она не помогала другим, то чувствовала бы себя намного хуже.

«Я не могу думать о будущем. Есть я, есть задача. Я думаю только о том, как я могу быть полезна выжившим и их семьям, как прожить свой день».

В 54 км от Минска на слиянии двух рек лежит старинный город Жодино. Но прославился он не благодаря своему живописному расположению или промышленности, а из-за того, что в нем находится тюрьма, куда из Окрестина привозили многих мирных протестующих. И так же, как и возле изолятора, у стен этой тюрьмы в первые дни после выборов волонтеры разбили большой лагерь.

IT- специалист Антон был одним из волонтеров в этом лагере. В его обязанности входило регистрировать освобожденных задержанных, искать потерявшихся людей, общаться с родственниками.

«Первые несколько дней царил полный хаос – тысячи задержаний, никакой систематизированной помощи, не было интернета. Но я не мог сидеть спокойно, не мог ни на чем сосредоточиться, не мог даже работать. Мне хотелось как-то помочь. Рано утром 14 августа я выехал в Жодино и пробыл там четыре дня. Мы работали днем и ночью», — говорит Антон.

Некоторые из освобожденных находились в таком страшном шоке, что не могли воспринимать информацию и говорить. Антон давал им на выходее воду, предлагал сигареты и клал в карман лист А4, на котором было сжато изложено, каким образом и куда обращаться за помощью.

«Говорят, что из Окрестина в Жодино не отправляли самых избитых, но я видел несколько людей в ужасном состоянии. У одного освобожденного парня вместо лица было месиво. Сокамерники даже прозвали его из-за этого пандой. Когда он вышел из тюрьмы, я стоял рядом с его родителями. Я никогда не забуду выражения их лиц. Их ужас, их ярость, их страдание».

Антон старается поддерживать людей с эмоциональными травмами и надеется, что сам когда-нибудь сможет оправиться после увиденного.

«На днях я стоял и разговаривал с другой волонтеркой, и мы встретили ее знакомого. Мы смеялись и шутили, а потом как-то случайно упомянули Окрестина. Ее друг посмотрел на нас и начал безудержно рыдать. Я понял, что он там был», — рассказывает Антон. 

Сегодня

По всей Беларуси из дома в дом кочуют рассказы о пытках и преследованиях. Запутавшиеся в собственной боли, люди с трудом способны заниматься повседневными делами. Может быть потому, что репрессии против мирных демонстрантов настолько масштабны, к движению против режима примыкает все больше и больше людей. Они выстраиваются вдоль улиц с цветами и воздушными шарами, снимают обувь, когда встают на лавочки, и осуждают насилие. А еще они придумывают инициативы, которые вдохновляют и необратимо меняют отношение миллионов людей к страху, апатии и отрешенности.

Все истории активистов и волонтеров во многом схожи, но каждая из них уникальна. Так же как и их взаимоотношения со страхом.

«Я отказываюсь от страха, я вступаю в страх. И даже когда он невольно охватывает меня, я не позволяю, чтобы он менял мою жизнь. Я верю в силу ненасильственного, мирного протеста. Даже если агрессоры арестовывают и сажают нас, на наше место придут другие, а их автозаки и тюрьмы переполнятся. Ресурсы насилия ограничены, и в конце концов их система рухнет», — говорит Андрей.

«Нам нужно разобраться, как жить дальше, после всего того, что мы видели. После шести вечера мне страшно выйти на улицу, меня трясет – я вспоминаю про ОМОН. Это как в той  игре: «город засыпает, просыпается мафия». Я боюсь людей в форме, даже контролеров в транспорте. Я боюсь, что скоро придут за мной. И мне нечего терять — у меня нет ни денег, ни имущества, ни власти. Но у меня есть миллионы друзей во всех уголках страны. Будущее принадлежит нам», — говорит Наталья с блеском в глазах.

Наталью арестовали 17 сентября за участиие в несанкционированном массовом мероприятии. Ее обвинили в том, что она стояла в шеренге и выкрикивала антиправительственные лозунги, при этом держа в руке воздушные шарики. Никаких доказательств представлено не было. Наталья провела за решеткой 24 часа, а позже была оштрафована.

Присоединяйтесь к активистам Amnesty International в борьбе за права человека.