Власти государств региона отреагировали на пандемию новой коронавирусной инфекции (COVID-19) введением чрезвычайного положения и принятием законов, чрезмерно ограничивающих свободу выражения мнений. Люди подвергались судебному преследованию за законную критику жёстких государственных противоэпидемических мер. Работники здравоохранения протестовали против недостаточной защиты на работе, включая нехватку надлежащих средств защиты и невозможность сдать анализы, однако на их обеспокоенность условиями труда и состоянием общественного здравоохранения власти реагировали арестами и возбуждением дел. Государственные меры борьбы с пандемией носили дискриминирующий характер, в том числе при распределении вакцины.
Правозащитники региона продолжали работать, несмотря на высокий риск оказаться в тюрьме или под следствием, лишиться возможности свободно передвигаться и подвергнуться другим наказаниям. Силовые структуры безнаказанно убили и ранили сотни людей, незаконно применив смертоносную и нелетальную силу. Переполненность и антисанитария сильно повышали риски тюремного населения в регионе заразиться COVID-19, и положение усугублялось отсутствием надлежащей медицинской помощи, пытками и другими видами жестокого обращения в тюрьмах.
Стороны вооружённых конфликтов совершали военные преступления и прочие серьёзные нарушения норм международного гуманитарного права. На фоне пандемии власти ограничивали поступление гуманитарной помощи, чем усугубляли и без того неудовлетворительное состояние разрушенных систем здравоохранения. Другие военные державы подстёгивали нарушения незаконными поставками вооружений и оказанием прямой военной помощи воюющим сторонам. В небольших странах размещалось более 3 миллионов беженцев из Сирии, однако ряд факторов подтолкнул многих сирийцев к вынужденному возвращению на родину. Военные наступательные операции, прочие боевые действия и небезопасная обстановка в некоторых странах вынудили сотни тысяч людей покинуть свои дома.
По всему региону происходили бесцеремонные увольнения и сокращения зарплат вследствие вызванных пандемией экономических трудностей. Трудовые мигранты оказались в особенно уязвимом положении, поскольку система спонсорства, «кафала», во многих странах привязывает их вид на жительство к трудоустройству. Участились случаи домашнего насилия, особенно во время общенациональных карантинов; продолжали безнаказанно совершаться «убийства чести».
Власти грубо попирали права лесбиянок, геев, бисексуальных и трансгендерных людей и интерсексов: их арестовывали за реальную или предполагаемую сексуальную ориентацию и гендерную идентичность, а некоторых мужчин подвергали принудительным ректальным осмотрам.
Право на здоровье
В Тунисе и Марокко работники здравоохранения организовывали акции протеста из-за недостаточности своей защиты: нехватки СИЗ, невозможности сдать анализы и отказа признавать COVID-19 профессиональным заболеванием. В Египте и Иране власти наказывали работников здравоохранения (вплоть до задержаний, угроз и запугивания) за выражение обеспокоенности и критику по поводу принимаемых государством мер. Так, в Египте по обвинениям в преступлениях «террористического» характера и в «распространении ложной информации» были отправлены под арест как минимум девять работников, выражавших тревогу касательно государственных мер борьбы с пандемией или критиковавших их.
Власти Сирии не обеспечили работников здравоохранения надлежащими средствами защиты и тестированием. В декабре Министерство здравоохранения Израиля проводило вакцинацию от COVID-19 только для граждан и жителей Израиля, включая палестинцев, живущих в незаконно аннексированном Восточном Иерусалиме, но при этом дискриминировало почти 5 миллионов палестинцев на оккупированном Израилем Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа, что являлось нарушением обязательства оккупирующей державы заниматься противоэпидемической профилактикой. На юге Ливии представители народа тубу и туареги сталкивались с препятствиями к получению надлежащей медицинской помощи, потому что конкурирующие вооружённые группировки контролировали доступ к крупным больницам, а в некоторых случаях ещё и потому что у них не было документов, удостоверяющих личность.
Власти не должны допускать дискриминацию при оказании медицинской помощи, включая профилактическую вакцинацию. Они обязаны делать всё необходимое для обеспечения работникам здравоохранения надлежащей защиты. Все ограничения прав, вводимые для борьбы с пандемией, должны отвечать критериям необходимости и соразмерности.
Свобода выражения мнений
Под предлогом эпидемиологического кризиса, вызванного COVID-19, власти государств региона развернули дальнейшее наступление на свободу выражения мнений, тем самым лишив людей права получать информацию о вирусе и обсуждать меры, принимаемые властями. Власти Алжира, Иордании и Марокко издали нормативные акты, где со ссылкой на чрезвычайное положение вводилась уголовная ответственность за правомерное выражение мнений о пандемии. Эти нормы были вскоре применены: людей стали привлекать к ответственности за «распространение ложной информации» и «воспрепятствование» решениям властей. В Бахрейне, Иране, Омане и Саудовской Аравии судебные органы создавали специальные группы для преследования людей за распространение «слухов» о пандемии, которые будоражат общественность. Власти Египта и Ирана задерживали и подвергали прочим гонениям журналистов и пользователей соцсетей за то, что они ставили под сомнение официальный нарратив о COVID-19. В Иордании и Тунисе за критику того, как правительство или местные власти борются с кризисом, людей ненадолго задерживали или возбуждали против них уголовные дела.
Чтобы пресекать критику властей в интернете, по всему региону власти применяли чрезмерно широкие и субъективные статьи уголовных кодексов об «оскорблении», предусматривающие длительные сроки заключения, как произошло, в частности, с писателем из Саудовской Аравии Абдуллой аль-Малики, которого суд приговорил к семи годам лишения свободы. Журналисты в Египте и Ливии становились фигурантами уголовных дел и лишались свободы за свою деятельность; в Иране одного журналиста казнили. Власти Ливана проводили расследования в отношении десятков журналистов и активистов, участвовавших в протестах в октябре 2019 года. В Тунисе против девяти пользователей соцсетей было возбуждено уголовное дело, и время от времени их ненадолго задерживали за публикации в Фейсбуке с критикой в адрес местных властей и полиции.
В регионе сохранялась государственная цензура в интернете. Египетские и палестинские власти блокировали доступ к сайтам, а иранские власти — к социальным сетям. Чтобы преследовать правозащитников, правительства приобретали дорогостоящее оборудование для цифровой слежки, в частности в шпионское программное обеспечение производства израильской компании «NSO Group». Организация Amnesty International в своих расследованиях установила, что власти Марокко пользовались печально известным программным обеспечением «Pegasus» производства компании «NSO Group», чтобы следить за правозащитником и учёным Маати Монджибом и независимым журналистом Омаром Ради, которые затем были задержаны и стали фигурантами сфабрикованных уголовных дел. В июле суд в Тель-Авиве отклонил иск, поданный, среди прочих, организацией Amnesty International, с требованием к Министерству обороны отозвать у «NSO Group» лицензию на экспорт технологий в области безопасности.
Власти должны немедленно и безоговорочно освободить всех узников совести, прекратить все расследования и судебные преследования, начатые в связи с мирным выражением мнений в интернете и за его пределами, и перестать блокировать сайты в обход надлежащих процедур. В приоритетном порядке власти должны отменить субъективные статьи об уголовной ответственности за «оскорбление» и декриминализовать клевету.
Правозащитники и свобода объединений
Правозащитники расплачивались за своё мужество дорогой ценой. Власти старались заставить их замолчать и, прибегая к разной тактике, наказывали за их работу. Власти Израиля осуществляли рейды, использовали судебные преследования и вводили запреты на передвижения против критиков военной оккупации, включая сотрудника Amnesty International Лаиса Абу-Зеяда, чей запрет на передвижения был оставлен в силе в ноябре окружным судом Иерусалима. Власти Ирана незаконно закрывали бизнесы и замораживали активы правозащитников, а также мстили их родственникам, в частности детям и родителям. В Египте силовики задержали троих сотрудников «Египетской инициативы в защиту прав личности», однако — редкий случай — отпустили их на свободу несколько недель спустя после международной кампании в их защиту. Одновременно с этим судебные власти произвольно включили как минимум пять правозащитников в «список террористов» на пять лет. Практически все саудовские правозащитники находились либо в иммиграции, либо в тюрьме. В декабре суд приговорил защитницу прав женщин Луджаин аль-Хаслуль к пяти годам и восьми месяцам лишения свободы.
Власти Алжира приняли законодательство о дальнейшем ограничении свободы объединений, предусматривающее наказание в виде 14 лет лишения свободы за получение иностранного финансирования на подрыв «фундаментальных интересов Алжира». Власти Марокко задержали в декабре Маати Моджиба, против которого возбуждено дело по обвинениям, связанным с получением иностранного финансирования.
В июне был условно освобождён председатель запрещённого Бахрейнского центра по правам человека Набиль Раджаб. Он отбывал приговор к четырём годам лишения свободы за пост в Твиттере с критикой властей за несоблюдение прав человека.
Необходимо, чтобы государства выполняли свои обязательства уважать и гарантировать право защищать права человека. Им следует создавать правозащитникам условия, чтобы те могли работать, не опасаясь произвольных задержаний и судебных преследований, угроз, нападений и притеснений. Власти также должны уважать свободу объединений и устранить все произвольные ограничения, налагаемые на организации гражданского общества.
Протесты и незаконное применение силы
Протестные движения в Алжире, Ираке и Ливане не прекращали организовывать акции в первые несколько месяцев года, пока распространение COVID-19 не привело к их приостановке. Участники мирных протестов сталкивались с задержаниями, избиениями и порой возбуждением дел за участие в акциях. В Ираке федеральные силовые ведомства в течение первых месяцев года задержали тысячи демонстрантов. Представители региональных властей Курдистана ссылались на COVID-19, оправдывая разгон демонстрации в мае в городе Дахук, и предъявили участникам обвинения в «злоупотреблении электронными устройствами» при организации акции.
Силовые органы стран региона применяли силу при разгоне протестов, в том числе оружие нелетального действия. Применение силы нередко было незаконным, причём чаще всего ввиду отсутствия необходимости или чрезмерности, а оружие использовалось в целях, для которых оно не было предназначено. В Ираке силовики использовали боевые патроны и армейские гранаты со слезоточивым газом и убили десятки протестующих в Багдаде, Басре, Кербеле, Дияле, Наджафе и Эн-Насирие. В Ливане силовые структуры в январе и феврале стреляли резиновыми пулями так, чтобы сознательно причинить вред, и ранили сотни демонстрантов. В Тунисе полиция применила ненужную и чрезмерную силу при разгоне мирной акции протеста в южной провинции Татавин. Не соблюдая никаких предосторожностей, полицейские использовали гранаты со слезоточивым газом в густонаселённых районах, где снаряды падали прямо внутрь домов и рядом с больницей. В Иране силовые структуры стреляли заострённой дробью, резиновыми пулями и слезоточивым газом, а также избили и задержали множество мирных демонстрантов.
По мере усугубления экономических трудностей ближе к концу года в ряде стран стали вспыхивать эпизодические протесты против ухудшающихся условий жизни. На востоке и западе Ливии изредка происходили протесты против коррупции и неподотчётности ополченцев и вооружённых группировок, которые отреагировали на выступления похищениями протестующих и стрельбой по ним боевыми патронами, что привело к убийству как минимум одного человека. В городе Сулеймания на севере Ирака курдские власти открыли стрельбу боевыми патронами по демонстрации против невыплаты зарплат и коррупции, в результате чего погибло множество людей. В Египте редкие протесты обернулись задержаниями сотен протестующих и случайных прохожих, которые были отправлены под арест, пока шло следствие по делам, возбуждённым по обвинениям в «терроризме» и нарушении порядка проведения митингов.
Власти должны прилагать максимум усилий к тому, чтобы сотрудники их правоохранительных органов соблюдали международные стандарты применения огнестрельного оружия и оружия нелетального действия. Власти обязаны расследовать все случаи незаконного применения силы и привлекать правоохранителей к ответственности. Государства всегда должны стоять на страже права на свободу мирных собраний.
Условия содержания под стражей и пытки
Тюремное население целого ряда стран сталкивалось с повышенным риском заразиться COVID-19 из-за переполненности камер, антисанитарии и плохой вентиляции при содержании под стражей, условия которого представляли собой пытки и другие виды жестокого и бесчеловечного обращения. Повсеместная переполненность была следствием произвольного содержания людей под стражей, в том числе длительного предварительного заключения в отсутствие механизмов эффективного обжалования, как, например, в Египте, или административных арестов, как в Израиле и Палестине. Власти Марокко увеличили тюремное население, начав сажать людей всего лишь за нарушение мер, введённых из-за пандемии.
Свидания в тюрьмах были запрещены во время общенациональных карантинов, а порой и после них, в частности в Бахрейне и Египте. При этом узникам не обеспечивали альтернативных средств связи с родными.
В Египте тюремные администрации не выдавали надлежащие гигиенические средства, не проводили тестирование, не вводили меры по изоляции — и наказывали заключённых, которые выражали тревогу по поводу безопасности. В Иране, где сами администрации пенитенциарных учреждений признавали нехватку ресурсов для борьбы с пандемией, протесты и бунты в тюрьмах с требованиями защитить узников от COVID-19 были встречены незаконным применением силы со стороны силовых структур, в том числе стрельбой боевыми патронами, дробью, использованием слезоточивого газа, что в некоторых случаях заканчивалось убийствами. Тюремные медицинские службы зачастую находились в плачевном состоянии, а в Египте, Иране и Саудовской Аравии политическим заключённым порой специально отказывали в медицинской помощи в качестве наказания. В Египте не менее 35 задержанных скончались в тюрьме или вскоре после освобождения из-за осложнений, а в некоторых случаях из-за отказа в надлежащем лечении.
Как минимум в 18 государствах продолжали пытать и подвергать другим видам жестокого обращения людей, официально находящихся под стражей, особенно на стадии допросов, чтобы получить «признание». По всему региону суды признавали подсудимых виновными на основании свидетельств, полученных под пытками. Администрации тюрем в Бахрейне, Египте, Иране и Марокко прибегали к длительному и бессрочному одиночному заключению (которое само по себе часто расценивается как пытка), чтобы наказать заключённых за их политические воззрения или высказывания либо получить «признания».
Власти в первоочередном порядке должны заняться проблемами оказания медицинской помощи в тюрьмах и их переполненности. Для борьбы с распространением COVID-19 необходимо отпустить на свободу всех людей, произвольно взятых под стражу или задержанных без необходимости, например тех, кто находится в предварительном заключении. Судебные органы должны расследовать пытки и другие виды жестокого обращения в местах лишения свободы и содержания под стражей, а также карательное жестокое обращение в тюрьмах, в том числе помещение в длительную изоляцию. Следует прекратить принимать к рассмотрению в ходе судебных разбирательств заявления, сделанные под пытками.
Безнаказанность и доступ к правосудию
По всему региону силовые структуры пользовались безнаказанностью при нарушении прав человека, особенно в связи с пытками и незаконным применением смертоносной и нелетальной силы. В июне иранские власти впервые обнародовали официальные данные об убитых во время протестов в ноябре 2019 года, однако продолжили скрывать истинное число жертв и публично хвалили силовые структуры и спецслужбы за ту роль, которую те сыграли в подавлении выступлений. В Ираке новый премьер-министр так и не выполнил свои обещания расследовать убийство сотен протестующих и выделить компенсации их родственникам. Судебные органы Ливана не провели расследования по более чем 40 жалобам на пытки и незаконное применение оружия нелетального действия, из-за которого в 2019–2020 годах пострадали сотни протестующих. Египетские прокуратуры неизменно отказывались эффективно расследовать заявления о пытках и насильственных исчезновениях, за редким исключением гибели людей под стражей в неполитических делах, как, например, в случае со смертью владельца магазина Ислама аль-Аустрали, который умер через два дня после своего задержания в сентябре.
Некоторые усилия для привлечения виновников к ответственности прилагались на международном уровне, но зачастую сопровождались длительной борьбой. Так, в июне Совет ООН по правам человека учредил миссию по установлению фактов, чтобы расследовать нарушения норм международного права в области прав человека и международного гуманитарного права, совершённые всеми сторонами ливийского конфликта, начиная с 2016 года. В декабре семь экспертов ООН обратились к иранскому правительству с предупреждением, что прошлые и нынешние нарушения, связанные с истреблением заключённых в 1988 году, могут представлять собой преступления против человечности и что они будут добиваться международного расследования, если эти нарушения не прекратятся.
Спустя десять лет после революции в Тунисе всё ещё шёл процесс правосудия переходного периода. Правительство, наконец, опубликовало заключительный доклад Комиссии по установлению истины и признанию достоинства жертв и учредило фонд для выплаты компенсаций. В специальных уголовных судах продолжались десятки разбирательств, однако профсоюзы силовых ведомств и полиции по-прежнему их бойкотировали, а обвиняемые сотрудники игнорировали вызовы в суд.
В разных странах, включая Египет, Израиль и Оккупированные палестинские территории (ОПТ), Иран, Ливию, Саудовскую Аравию и Сирию, широко применялись чрезвычайные суды (военные, революционные, суды государственной безопасности), и разбирательства в них грубейшим образом нарушали стандарты справедливого судопроизводства. Зачастую не менее сомнительными были и разбирательства в обычных уголовных судах, где сохранялась практика проведения массовых процессов. В некоторых странах, особенно в Египте, Ираке, Иране и Саудовской Аравии, на крайне несправедливых судебных процессах выносились смертные приговоры, которые затем приводились в исполнение.
В Израиле по-прежнему безнаказанно совершались систематические нарушения прав палестинцев, включая преступления в рамках международного права. Досудебная палата Международного уголовного суда продолжала изучать вопрос о юрисдикции суда над ОПТ, что в случае положительного решения позволило бы Канцелярии прокурора начать расследование преступлений в рамках международного права.
Израиль не прекращал институционально дискриминировать палестинцев, проживающих под его властью в самом Израиле и на ОПТ, и из-за сносов домов им были перемещены как минимум 996 палестинцев на территории Израиля и оккупированного Западного берега.
Национальные органы судебной власти должны привлекать сотрудников силовых ведомств к ответственности за нарушения, осуществлять судебный надзор за исполнительной властью и придерживаться процессуальных норм, не прибегая к смертной казни.
Нарушения в ходе вооружённых конфликтов
Жизнь мирного населения Ирака, Йемена, Ливии и Сирии разрушали многолетние вооружённые конфликты. Интенсивность насилия, применявшегося в ходе них разными государственными и негосударственными субъектами, варьировалась в зависимости от менявшихся альянсов, складывавшихся на местах, и интересов внешних военных держав. Разные стороны конфликтов совершали военные преступления и прочие серьёзные нарушения норм международного гуманитарного права. Некоторые из них осуществляли прямые нападения на гражданских лиц и гражданскую инфраструктуру. В Ливии вооружённые формирования и ополчение нападали на медицинские учреждения и похищали работников здравоохранения. Так, в апреле и мае в столице страны Триполи произошли обстрелы многопрофильной больницы «Аль-Хадра», которую Министерство здравоохранения выделило под лечение пациентов с COVID-19. Нанося авиаудары по городам в провинциях Идлиб, Хама и Алеппо, сирийские и российские правительственные силы совершали прямые нападения на гражданское население и гражданские объекты, включая больницы и школы.
Практически все воюющие стороны в регионе совершали неизбирательные нападения: авиаудары и артиллерийские, миномётные и ракетные обстрелы жилых районов, — от которых погибали и получали ранения мирные жители. Не прекращалась передача вооружений, применявшихся для совершения военных преступлений и прочих нарушений. Объединённые Арабские Эмираты (ОАЭ) продолжали незаконно переправлять оружие и военную технику йеменским ополченцам. На территории Ливии разные страны, включая ОАЭ, Россию и Турцию, снабжали своих союзников оружием и военной техникой, в том числе запрещёнными противопехотными минами в нарушение эмбарго ООН на ввоз оружия. ОАЭ и Турция прямо вмешивались в боевые действия, нанося авиаудары, от которых гибли гражданские лица и люди, непосредственно не участвующие в вооружённом противостоянии. В Сирии Россия продолжала оказывать прямую помощь военным операциям правительственных войск, нарушавшим нормы международного права, а Турция поддерживала вооружённые формирования, совершавшие похищения людей и расправы.
Некоторые участники конфликтов применяли такую тактику, как ограничение доступа к гуманитарной помощи, чем усугубляли социально-экономические трудности и в частности мешали пострадавшему гражданскому населению получать медицинскую помощь во время пандемии. В Йемене все стороны конфликта произвольно ограничивали предоставление гуманитарной помощи, что привело к дальнейшему ухудшению состояния уже разрушенной системы здравоохранения, в которой осталось лишь 50% действующих больниц и других медицинских учреждений. Сирийские власти продолжали препятствовать доступу к помощи от гуманитарных агентств ООН и базирующихся в Дамаске международных неправительственных организаций. В итоге созданный Советом Безопасности ООН механизм трансграничных поставок помощи через Турцию превратился в единственный путь снабжения некоторых населённых пунктов, а количество задействованных для этого пограничных пунктов сократилось с четырёх до двух.
В Газе и на юге Израиля периодически вспыхивало вооружённое противостояние между Израилем и палестинскими вооружёнными формированиями. Израиль продолжал свою незаконную блокаду сектора Газа.
Стороны вооружённых конфликтов должны соблюдать нормы международного гуманитарного права. В частности, они должны прекратить прямые нападения на гражданское население и гражданскую инфраструктуру и нападения неизбирательного характера, а также воздерживаться от применения в гражданских районах оружия взрывного действия с большим радиусом поражения. Военным державам следует прекратить передачу вооружений в случаях, когда есть значительный риск его использования в нарушение норм международного права, как это происходило в контексте непрекращающихся конфликтов в регионе.
Права беженцев, просителей убежища, мигрантов и внутренне перемещённых лиц (ВПЛ)
Будучи уже в группе повышенного риска из-за переполненности лагерей, беженцы, мигранты и ВПЛ сильно пострадали от ограничений на передвижение, введённых для обуздания пандемии COVID-19. Такие ограничения мешали обитателям лагерей работать за их пределами, а гуманитарным работникам — доставлять туда помощь.
Череда интенсивных ударов по гражданскому населению и гражданской инфраструктуре на северо-западе Сирии привела к наплыву людей в уже переполненные лагеря ВПЛ у границы с Турцией, увеличив численность их обитателей почти на 1 миллион человек. Власти Ирака закрыли не менее 10 лагерей ВПЛ, вторично переместив десятки тысяч людей, а тем из них, кого могли заподозрить в связях с вооружённой группировкой, называющей себя «Исламское государство» (запрещена на территории РФ), грозил произвольный арест и насильственное исчезновение.
Иордания, Ливан и Турция по-прежнему размещали у себя большую часть из 5 миллионов беженцев, покинувших Сирию с начала кризиса в 2011 году, и это наглядно демонстрировало неспособность международного сообщества разделить бремя ответственности. В Иордании сирийские беженцы оказались одними из тех, кто сильнее всего пострадал вследствие общенационального карантина, поскольку они в основном работали неофициально, не имели контрактов, заключённых в письменном виде, социального и медицинского страхования и действительных разрешений на работу.
В Ливии страдания беженцев, просителей убежища и мигрантов усугублялись экономическими последствиями пандемии COVID-19, закрытием границ и ограничениями на передвижение. Бессрочное произвольное содержание под стражей, похищения, незаконные убийства, пытки и другие виды жестокого обращения, изнасилования и прочие виды сексуального насилия, принудительный труд — вот то, с чем они сталкивались со стороны государственных и негосударственных субъектов. Тысячи человек подверглись насильственному исчезновению после того, как были ссажены на берег ливийской береговой охраной, поддерживаемой ЕС, и не менее 6000 были высланы из восточной Ливии без соблюдения надлежащих процедур.
Власти задерживали и помещали под стражу мигрантов, не имевших необходимых документов, причём зачастую без юридических на то оснований. Власти Алжира не давали задержанным мигрантам ни малейшей возможности обратиться в судебные инстанции, причём порой месяцами, и выслали более 17 тысяч из них из страны. В Тунисе группа из 22 мигрантов успешно обжаловала своё содержание под стражей в центре «Уярдья», и Министерство внутренних дел выполнило решение суда, постепенно отпустив всех их на свободу.
Власти государств должны прекратить прямые и опосредованные высылки беженцев и просителей убежища в Сирию и другие страны, а западные и прочие страны должны принять на себя гораздо большую ответственность, в том числе путём переселения людей на свою территорию.
Права трудящихся
Экономическим последствием пандемии стали массовые потери рабочих мест в регионе. В Египте десятки тысяч работников частного сектора были уволены либо вынуждены согласиться на понижение зарплаты, работу без средств защиты или бессрочный неоплачиваемый отпуск. Трудящихся и членов профсоюзов часто задерживали лишь за то, что они решали воспользоваться своим правом на забастовку. В Иордании долгий трудовой спор между правительством и учительским профсоюзом осложнился решением властей заморозить зарплаты в государственном секторе до конца 2020 года из-за COVID-19, что в августе вызвало новые протесты. Иорданская полиция провела обыски в 13 отделениях профсоюза, задержала десятки членов профсоюза и правления, и суд распорядился о роспуске профсоюза.
Пандемия усугубила и без того уязвимое положение трудовых мигрантов, чьё трудоустройство регулируется системой «кафала» в Бахрейне, Иордании, Катаре, Кувейте, Ливане, ОАЭ, Омане и Саудовской Аравии. Не имея надлежащей защиты от произвола со стороны работодателей и агентов, трудовые мигранты сталкивались с произвольными увольнениями, невыплатой зарплат, а также больше других рисковали заразиться COVID-19 из-за антисанитарии и переполненности лагерей и центров, где они жили. Они редко могли воспользоваться системой социальной защиты или устроиться на новую работу, поскольку экстренная помощь в натуральном и денежном выражении выдавалась лишь гражданам страны, как, например, в Иордании, где на неё могли рассчитывать лишь подённые рабочие-иорданцы. Тысячи трудовых мигрантов, лишившись работы, лишались и вида на жительство в стране, и поэтому могли быть задержаны, оставлены под стражей и депортированы. Те же, кто сам хотел покинуть страну, часто не могли этого сделать из-за ограничений на передвижение, введённых вследствие пандемии COVID-19. Органы власти, в том числе в Кувейте и Саудовской Аравии, продлили вид на жительство либо объявили амнистию нарушителям, позволив им выехать из страны без уплаты штрафов, если у них не было долгов и если в судах не рассматривалось какое-либо дело против них.
Реформы, призванные укрепить защиту трудовых мигрантов, были инициированы в нескольких странах, в частности в странах Персидского залива, где мигранты составляют значительную долю рабочей силы. Власти Катара и Омана внесли поправки в законодательство, позволившие трудовым мигрантам менять работу без согласия своего работодателя. В Кувейте были возбуждены уголовные дела в связи как минимум с тремя случаями физического насилия над домашними работниками со стороны работодателей, а также в связи со случаями торговли людьми и незаконной торговли визами.
Власти государств должны обеспечить соблюдение трудовых прав и права на забастовку; распространить гарантии, предусмотренные трудовым законодательством, на трудовых мигрантов, включая домашних работников и работниц; а также отменить систему «кафала».
Права женщин и девочек
Организации, защищающие права женщин, горячие линии и убежища для жертв насилия сообщали об увеличении числа обращений за помощью из-за домашнего насилия и обращений за убежищем в кризисных центрах во время карантинов в таких странах, как Алжир, Иордания, Ирак, Марокко и Тунис. «Убийства чести» не прекращали происходить в Иордании, Ираке, Кувейте и Палестине, где власти не наказывали виновников. В Ливии государственные и негосударственные субъекты подвергали женщин и девочек гендерно обусловленному насилию, запугивали их через интернет, похищали и убивали, как это случилось с адвокатом Ханан Аль-Барасси в Бенгази. В Иране «полиция нравов» следила за исполнением дискриминационных правил ношения платков и день за днём притесняла женщин и девочек и осуществляла жестокие нападения на них.
В законодательстве сохранялась глубоко укоренившаяся дискриминация женщин, в том числе в вопросах брака, развода, опеки над детьми, наследования имущества, а в Саудовской Аравии и Иране — ещё и трудоустройства и занятия политических должностей. Приостановка работы судов во время карантина негативно сказалась на доступе женщин к средствам правовой защиты, в том числе в делах о насилии над женщинами в Марокко.
В Египте кампания, развёрнутая в интернете молодыми феминистками, привела к задержанию нескольких мужчин по обвинениям в изнасиловании, и одно дело даже дошло до суда, однако власти также задержали пострадавших и свидетелей, дававших показания в этих делах. Против как минимум девяти известных и влиятельных египетских пользовательниц соцсетей были возбуждены дела по обвинениям в «нарушении семейных принципов» за их видео, выложенные в ТикТоке.
Из положительных изменений следует отметить, что парламент Кувейта одобрил законопроект, который вводит уголовную ответственность за домашнее насилие и предоставляет пострадавшим дополнительные гарантии защиты, а также обеспечивает им юридическую и медицинскую помощь.
Помимо искоренения давней дискриминации в отношении женщин в законах и на практике, власти также должны публично осудить все формы насилия над женщинами. Им следует в первоочередном порядке реализовать меры, призванные обеспечивать женщинам и девочкам, пострадавшим от насилия, эффективные средства правовой защиты и гарантировать привлечение насильников к ответственности.
Права лесбиянок, геев, бисексуальных и трансгендерных людей и интерсексов (ЛГБТИ)
По всему региону ЛГБТИ сталкивались с притеснениями, задержаниями, судебными преследованиями из-за их реальной или предполагаемой сексуальной ориентации и гендерной идентичности. В некоторых странах для получения доказательств сексуальных связей между мужчинами применялись принудительные ректальные осмотры, представляющие собой пытку. Суды по уголовным делам по-прежнему расценивали сексуальные связи между людьми одного пола по обоюдному согласию как преступление и зачастую осуждали мужчин, а временами и женщин либо по статьям о нарушении общественных приличий, либо по специализированным статьям. В Алжире полиция задержала 44 человек за участие в вечеринке, которую назвали «свадьбой гомосексуалов». Позже суд приговорил хозяев и всех гостей, соответственно, к трём и одному году тюрьмы за «побуждение к гомосексуальности» и «оргию». В Тунисе суды приговорили не менее 15 мужчин и одну женщину по статье 230 Уголовного кодекса, криминализующей «содомию». В Ливии силы «Ар-Рада» не прекращали задерживать мужчин из-за их предполагаемой сексуальной ориентации и гендерной идентичности, пытать их и подвергать иным видам жестокого обращения.
Власти государств должны освободить всех людей, находящихся под стражей из-за их реальной или предполагаемой сексуальной ориентации, и снять обвинения с тех, против кого возбуждены дела. Законодательные органы власти должны отменить статьи об уголовной ответственности за сексуальные отношения между людьми одного пола по обоюдному согласию, запретить ректальные осмотры и принять законы о запрете дискриминации по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности.