«Санитарное дело» в Москве и Нижнем Новгороде. Amnesty International разбирает, что с ним не так

В субботу, 23 января 2021 года, по всей России прошли акции протеста против произвольного задержания и необоснованного политически мотивированного преследования Алексея Навального, известного борца с коррупцией и оппонента Владимира Путина. Протестные выступления продолжались около 10 дней.
Власти объявили акции «незаконными», ссылаясь на действующее в стране чрезмерно ограничительное законодательство в отношении общественных собраний. Они начали преследовать тех, кто, по их мнению, способствовал этим протестам. Следственный комитет (СК) задержал 12 известных активистов в Москве и Нижнем Новгороде и заявил, что они нарушили санитарно-эпидемиологические правила, введённые для борьбы с коронавирусной инфекцией. По мнению СК, призывы к протестам сами по себе являются преступлением.
Российские власти должны прекратить нарушения прав на свободу мирных собраний и свободу выражения мнений и использовать ограничения, связанные с COVID-19, как предлог для лишения свободы несогласных и затыкания рта своим критикам. Всех, кто был задержан исключительно за призывы, организацию или участие в мирных протестах, необходимо немедленно освободить.

Митинги 23 января

Самая крупная акция протеста прошла в Москве, она началась около 14:00 по местному времени на Пушкинской площади в центре города. По оценкам властей, регулярно преуменьшающих численность и значимость протестов, в акции участвовало около 4 000 человек; по оценкам Reuters, на акции присутствовали около 40 000 человек.

На митинге присутствовали также тысячи сотрудников правоохранительных органов. Собрание началось и проходило мирных образом, за исключением тех случаев, когда спецподразделения пытались его прекратить и применяли неоправданную и чрезмерную силу для задержания и разгона участников протестов. Представители Amnesty International, присутствовавшие на месте событий, стали свидетелями того, как сотрудники правоохранительных органов избивали мирных протестующих, не оказывавших сопротивления, кулаками и дубинками; они намеренно наносили удары по жизненно важным органам, например, били по почкам. Некоторые протестующие, явное меньшинство, вступили в столкновения с полицией. Сообщений о серьёзных травмах среди сотрудников правоохранительных органов не поступало.  


Представители Amnesty International, присутствовавшие на месте событий, стали свидетелями того, как сотрудники правоохранительных органов избивали мирных протестующих, не оказывавших сопротивлени

По данным правозащитного медиапроекта ОВД-Инфо, 23 января в связи с протестами в Москве было задержано более 1 500 человек, что является самым крупным показателем единовременных задержаний за последние десятилетия. Протестующих сначала помещали в автозаки, обычно по 10-20 человек в один фургон, что не позволяло людям соблюдать физическое дистанцирование для предотвращения распространения COVID-19, а затем доставляли их в отделы полиции, где они содержались в небольших, холодных и переполненных камерах. Полицейские не обеспечивали задержанных питьевой водой и едой, и по меньшей мере в нескольких отделениях у задержанных отбирали куртки (утверждая, что они могут использоваться для совершения самоубийства). В таких условиях задержанные содержались по 48 часов, а иногда и дольше. Подобные условия содержания являются нарушением российских и международных норм, угрожают здоровью и безопасности задержанных и могут быть приравнены к жестокому, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению.

Аналогичные протесты, хотя и не такие масштабные, проходили в Москве и в последующие дни. Также 23 января акция протеста прошла в Нижнем Новгороде (крупном городе в 400 километрах к востоку от Москвы). СМИ сообщили, что несколько тысяч участников протестов мирно прошли через центр города, несмотря на попытки полиции остановить демонстрацию. Полиция задержала по меньшей мере 91 протестующего, в том числе правозащитников, наблюдавших за протестами. Ещё одна акция протеста состоялась в Нижнем Новгороде 31 января, тогда были задержаны более 200 мирных демонстрантов.

«Санитарное дело»

Через несколько часов после окончания акции протеста 23 января московская полиция возбудила уголовное дело в связи с предполагаемым совершением преступления по части 1 статьи 236 Уголовного кодекса: «нарушение санитарно-эпидемиологических правил, повлекшее по неосторожности массовое заболевание или отравление людей либо создавшее угрозу наступления таких последствий», предусматривающее наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет. Неделю спустя это уголовное дело, ставшее известным как «Санитарное дело», было передано полицией в Следственный комитет — отдельный государственный орган, который расследует наиболее серьезные преступления.


Через несколько часов после окончания акции протеста 23 января московская полиция возбудила уголовное дело в связи с предполагаемым совершением преступления по части 1 статьи 236 Уголовного кодекса: «нарушение санитарно-эпидемиологических правил»

Amnesty International ознакомилась с соответствующими документами, подписанными высокопоставленными должностными лицами московской полиции, Следственного комитета и Генеральной прокуратуры. В соответствии с одним из этих документов, который был частично опубликован адвокатом Сергеем Бадамшиным, некие «неустановленные» лица разместили в своих социальных сетях информацию, «призывающую неограниченный круг лиц принять участие в несогласованной акции 23 января 2021 года… осознавая общественную опасность, игнорируя санитарные правила… что могло повлечь распространение массовых заболеваний». В документе говорится, что «не менее 500 человек», в том числе как минимум семеро из тех, кто должен был находиться на самоизоляции в связи с ограничениями из-за COVID-19, собрались в центре Москвы в нарушение местных санитарно-эпидемиологических правил.

В другом официальном документе, с которым ознакомилась Amnesty International, утверждается, что протестующие «не соблюдали социальную дистанцию, не носили маски» и поясняется, что вспышку заболевания удалось предотвратить «в результате скоординированных действий сотрудников правоохранительных органов, препятствовавших близкому контактированию присутствующих граждан между собой». Эти утверждения противоречат фактам, которые Amnesty International наблюдала на месте событий. Следствие делает вывод о том, что, публикуя в социальных сетях сообщения с призывами к публичным протестам, данное лицо «совершило подстрекательство» к преступлению в соответствии с частью 1 статьи 236.

В течение нескольких дней по этому делу были задержаны десять человек: брат Алексея Навального Олег, сотрудники Фонда борьбы с коррупцией Николай Ляскин, Любовь Соболь и Кира Ярмыш, глава московского штаба Алексея Навального Олег Степанов, участница группы Pussy Riot Мария Алёхина, лидер профсоюза «Альянс врачей» Анастасия Васильева, муниципальные депутаты Дмитрий Барановский, Людмила Штейн и Константин Янкаускас. Четверо из них были помещены под домашний арест, в отношении других была избрана мера пресечения в виде запрета определённых действий, включая выход из дома в определенный промежуток времени. Все они обвиняются в размещении в своих социальных сетях призывов к участию в акции протеста 23 января, что по мнению следственных органов, является «подстрекательством» к нарушению правил, введённых в связи с COVID-19.

22 апреля адвокат Любови Соболь Владимир Воронин сообщил, что в деле появился еще один фигурант, которого обвиняют в нарушении требования о самоизоляции. По словам адвоката, мужчина, имя которого на момент подготовки этого текста не раскрывалось, признал вину и заявил, что на него повиляли призывы Любови Соболь и других активистов. Amnesty International обеспокоена тем, что это «признание» могло быть сделано под давлением властей для того, чтобы оправдать преследование десяти главных обвиняемых.

Двадцать восьмого января полиция возбудила аналогичное уголовное дело в Нижнем Новгороде. На момент подготовки этого материала, обвинения были предъявлены местной активистке Наталье Резонтовой, а в качестве подозреваемого фигурировал координатор штаба Алексея Навального в Нижнем Новгороде Роман Трегубов. Их обоих обвиняют в нарушении санитарно-эпидемиологических правил, выразившемся в призывах к участию в протестах 23 и 31 января.

Обязательства России в соответствии с международным правом в области прав человека

Россия является государством-участником целого ряда ключевых международных и региональных соглашений в области прав человека, в том числе Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП), Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (МПЭСКП), и Европейской конвенции по правам человека (ЕКПЧ). Как государство-участник Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ), Россия также обязана действовать в соответствии со стандартами, установленными органами ОБСЕ.

Статья 21 МПГПП и статья 11 ЕКПЧ гарантируют право на свободу мирных собраний каждому без какой-либо дискриминации. Аналогичным образом, статьи 19 и 10, соответственно, гарантируют каждому право на свободу выражения мнений. И хотя эти права на являются абсолютными, любое ограничение этих прав должно быть чётко предусмотрено законом и являться строго необходимым и соразмерным для достижения конкретной законной цели, предусмотренной международным законодательством.


Любое ограничение […] прав [на свободу собраний и выражения мнений] должно быть чётко предусмотрено законом и являться строго необходимым и соразмерным для достижения конкретной законной цели, предусмотренной международным законодательством

Охрана общественного здоровья может быть одним из оснований для ограничения права на свободу мирных собраний, позволяющего государству принимать меры, направленные на устранение серьёзной угрозы здоровью населения, однако подобные меры должны быть конкретно нацелены на достижение соответствующей законной цели, например, на предотвращение распространения COVID-19.

Вместе с тем, каждое общественное собрание должно оцениваться в индивидуальном порядке, и ограничения должны вводиться лишь в той степени, которая необходима и соразмерна достижению законной цели, которую они преследуют. Как общее правило, не должно быть всеобъемлющего запрета на общественные собрания. В этой связи Руководящие принципы ОБСЕ по свободе мирных собраний предусматривают, что применение всех предписанных законом ограничений во всей полноте, как правило, является чрезмерным, и таким образом, не соответствует критерию соразмерности (Руководящие принципы по свободе мирных собраний, издание 2, ОБСЕ БДИПЧ, 2010, §2.4). Кроме того, в руководстве указывается, что организаторы не должны нести ответственность за действия отдельных участников собраний, тех, кто в них не участвовал, или агентов-провокаторов (Там же, §5.7). В Замечании общего порядка №37, касающемся права на свободу мирных собраний и принятом Комитетом по правам человека ООН в 2020 году, содержатся аналогичные положения (Замечание общего порядка No. 37, §38, §17).

Отсюда следует, что каждый человек сам несёт ответственность за соблюдение соответствующих санитарных правил, таких как самоизоляция, соблюдение физического дистанцирования или ношение маски. Организаторы мирного собрания не могут нести ответственность за действия других лиц, находящихся вне их контроля.


Каждый человек сам несёт ответственность за соблюдение соответствующих санитарных правил, таких как самоизоляция, соблюдение физического дистанцирования или ношение маски. Организаторы мирного собрания не могут нести ответственность за действия других лиц, находящихся вне их контроля

Ограничения, направленные на охрану общественного здоровья в России

Первые ограничения, связанные с COVID-19, были введены в Москве 5 марта 2020 года, когда мэр города Сергей Собянин подписал указ №12-УM. С тех пор в указ несколько раз вносились изменения, однако он остаётся в силе на момент написания этого заявления. Среди прочих ограничений этот указ предусматривает полный запрет на «публичные и другие массовые мероприятия», на который позже власти ссылались в качестве оправдания запрета уличных протестов. Восьмого июня 2020 года этот запрет был продлён на неопределённый срок.

Примечательно, что меры по сдерживанию распространения COVID-19 в Москве не были систематическими и не основывались на чётко сформулированных критериях, что оставляло проcтор для их произвольного применения, в том числе в политических целях. Применение и обеспечение соблюдения этих и аналогичных ограничений в других местах было выборочным и дискриминационным. Так, по данным независимого опроса, проведённого московскими социологами и антропологами на акции 23 января, 53% протестующих в тот день были в масках. Для сравнения, в декабре 2020 года 71% пассажиров московского метрополитена носили маски, в марте 2021 года — 51%.


Меры по сдерживанию распространения COVID-19 в Москве не были систематическими и не основывались на чётко сформулированных критериях, что оставляло проcтор для их произвольного применения, в том числе в политических целях

В то время как запрет на проведение массовых собраний в Москве и в других регионах оставался в силе и в отношении протестов строго соблюдался, многие другие ограничения на общественные собрания были сняты примерно в то же время, когда проходили акции в поддержку Алексея Навального. Так, 21 января Сергей Собянин заявил, что ситуация с пандемией «улучшилась» и позволила «значительно смягчить действующие ограничения», в частности, вновь открыть образовательные и детские развлекательные заведения, музеи, библиотеки, удвоить допустимое количество зрителей в театрах, кинотеатрах и концертных залах, а также принять другие меры, позволяющие проводить различные виды собраний. Двадцать седьмого января мэр сообщил о том, что «ситуация с распространением коронавирусной инфекции продолжает улучшаться», отменил обязательное требование о том, чтобы 30% сотрудников работали удалённо, и разрешил круглосуточную работу баров, ресторанов и ночных клубов. Пятого февраля он подписал указ о возобновлении работы вузов.

Сходные ограничения были введены и в Нижнем Новгороде 13 марта 2020 года, соответствующий указ №27 подписал губернатор Нижегородской области Глеб Никитин. В отличие от Москвы, указ позволяет делать исключения для некоторых культурных и спортивных мероприятий, выставок, памятных мероприятий и свадеб. Однако акции протеста не входят в список исключений и остаются под запретом.

Одиннадцатого февраля 2021 года, всего через несколько недель после митингов протеста в Нижнем Новгороде, губернатор объявил о смягчении некоторых ограничений, связанных с COVID, включая касающиеся проведения выставок, работы парков развлечений, игровых площадок в помещениях и фудкортов, а также об увеличении разрешённого числа зрителей в театрах, кинотеатрах и на стадионах. И вновь в этом списке явно не хватает протестных собраний.

Необходимо также отметить, что и до, и после 23 января в России проводились и другие массовые мероприятия, которые практически не сталкивались с ограничениями. Восемнадцатого марта, несмотря на действующий запрет на проведение политических собраний, до 81 000 человек собрались на московском стадионе «Лужники» на концерт и митинг, посвящённые годовщине аннексии Крыма. В мероприятии приняли участие Сергей Собянин и Президент Владимир Путин.


Восемнадцатого марта, несмотря на действующий запрет на проведение политических собраний, до 81 000 человек собрались на московском стадионе «Лужники» на концерт и митинг, посвящённые годовщине аннексии Крыма

В начале февраля, всего через несколько дней после январских протестов в Москве, сотни студентов вузов, медиков, заводских рабочих и других групп в Волгограде, городе в 800 км к югу от Москвы, собрали для проведения массового митинга, который был заснят на видео и представлен как выражение широкой поддержки Владимира Путина. Некоторые участники рассказали СМИ, что присоединиться к мероприятию их попросили представители властей. Аналогичное мероприятие прошло 5 февраля в Ульяновске, городе, расположенном между Нижним Новгородом и Волгоградом; здесь студенты выстроились в линию, держа плакаты «Мы за Путина». В Екатеринбурге, на Урале, в конце января и в начале февраля местный бизнесмен собрал сотрудников своей компании на несколько массовых митингов и демонстраций в поддержку Владимира Путина, которые проходили и в помещении, и на открытом воздухе. И хотя многие участники этих мероприятий не носили маски и не соблюдали социальное дистанцирование, правоохранительные органы не вмешивались в происходящее, и ни организаторам мероприятий, ни их участникам не пришлось столкнуться с какими-либо негативными последствиями.

Полный запрет на все формы протестов является несоразмерным вмешательством в право на свободу мирных собраний. Его избирательное применение в отношении собраний, организованных оппонентами властей, является явной формой дискриминации на основании политических убеждений. Это нарушение выглядит ещё более вопиющим на фоне крайне мягких ограничений или отсутствия каких-либо ограничений в отношении других собраний, представляющих такую же или даже более серьёзную угрозу здоровью людей.


Полный запрет на все формы протестов является несоразмерным вмешательством в право на свободу мирных собраний. Его избирательное применение в отношении собраний, организованных оппонентами властей, является явной формой дискриминации на основании политических убеждений

Местным и федеральным властям следует отменить полный запрет на проведение мирных собраний и обеспечить, чтобы воспрепятствование акциям протеста из-за ограничений, вызванных COVID-19, применялось лишь в крайнем случае при неотложной необходимости. Меры по противодействию COVID-19, затрагивающие публичные акции протеста, должны применяться последовательно по сравнению с другими мероприятиями, которые разрешены. Необходимо уделять должное внимание важности права на свободу мирных собраний и возросшей потребности людей в совместных действиях в эти трудные времена. Даже во время пандемии каждый должен иметь возможность эффективно осуществлять свои права на свободу выражения мнений и свободу мирных собраний, не подвергаясь дискриминации и не опасаясь преследований.

Обвинения в «подстрекательстве»

Уголовное дело в отношении организаторов и сторонников протестов абсурдным образом строится вокруг призывов принять участие в «несанкционированной» публичной акции протеста. Российские власти смешивают такие призывы с «подстрекательством к нарушению санитарно-эпидемиологических правил»; при этом сами эти правила власти применяют избирательно, преследуя людей, несогласных с политикой властей.

Все обвинения в рамках «cанитарного дела» связаны с публикацией или репостами фигурантами твитов и сообщений в блогах. Amnesty International изучила опубликованные в соцсетях сообщения, на которые ссылается полиция и Следственный комитет, а также остальной контент, которым обвиняемые делились в соцсетях перед акцией 23 января (и, в соответствующих случаях, 31 января). (Нам не удалось получить документы, связанные с уголовным преследованием Натальи Резонтовой в Нижнем Новгороде, поскольку власти запретили ей и её адвокату публично обсуждать её дело. Тем не менее мы изучили те её сообщения, которые находились в открытом доступе — прим. Amnesty International).

Ни одно из сообщений, изученных организацией, не содержит каких-либо призывов, направленных на нарушение санитарно-эпидемиологических правил как таковых, нет в них и призывов оспорить целесообразность ограничений, введённых в связи с COVID-19. Большая часть «доказательств», на которые ссылаются власти в рамках этого дела — это просто призывы общего характера к общественности и/или к сторонникам Алексея Навального принять участие в митинге.

Некоторые из этих якобы «изобличительных» сообщений не содержат даже и таких призывов. В частности, уголовное преследование в отношении Константина Янкаускаса основано на твите, который состоит всего из одной фразы: «Один за всех и все за одного», и видео, в котором Алексей Навальный просит своих сторонников протестовать против его несправедливого судебного преследования. В публикации не упоминаются ни дата, ни время, ни место проведения акции протеста.


Уголовное преследование в отношении Константина Янкаускаса основано на твите, который состоит всего из одной фразы: «Один за всех и все за одного», и видео, в котором Алексей Навальный просит своих сторонников протестовать против его несправедливого судебного преследования

Интерпретировать призывы к общественности принять участие в публичном мероприятии как «подстрекательство» к нарушению карантина или других связанных с COVID-19 ограничений — просто абсурд. Подобный подход сделал бы любую политическую или социальную деятельность потенциально незаконной, и представлял бы собой в высшей степени несоразмерное вмешательство в право на свободу выражения мнений и право на свободу мирных собраний. Кроме того, такой подход применяется избирательно и дискриминационно по отношению к тем людям, чьё мнение не совпадает с позицией властей.

Рекомендации

Amnesty International призывает российские власти:

  1. Немедленно освободить тех, кто был задержан исключительно за организацию, поддержку или участие в мирных протестах в рамках «санитарных дел» в Москве и Нижнем Новгороде; прекратить их необоснованное преследование; предоставить им адекватное возмещение за нарушения прав человека, от которых они пострадали, включая выплату компенсаций.
  2. Отменить полный запрет на проведение общественных собраний в Москве, Нижнем Новгороде и других регионах Российской Федерации, введённый в ответ на пандемию COVID-19; гарантировать, чтобы каждое общественное собрание оценивалось в индивидуальном порядке, после того как будет рассмотрена возможность достижения тех же целей менее ограничительными средствами и без дискриминации.
  3. Внести поправки в закон «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях», с тем чтобы гарантировать право на проведение мирных собраний без предварительного уведомления, когда возникает необходимость в немедленной реакции на политическое событие.
  4. Пересмотреть законы и правила, связанные с COVID-19, с тем чтобы исключить возможность злоупотребления ими, подавления критики и нарушения права на свободу выражения мнений и свободу мирных собраний, а также положить конец практике, при которой власти произвольно и избирательно вводят ограничительные меры и контролируют их исполнение, используя их против тех, чьё мнение не совпадает с позицией властей; необходимо также положить конец всем формам дискриминации на основании политических убеждений.